Автор: Снежная Ная
Бета: Кот.ка
Размер: драббл (510 слов)
Пейринг/Персонажи: кошка, человек
Категория: джен
Жанр: фэнтези
Рейтинг: G
Статус: закончен.
Предупреждения: постапокалиптика
Примечание: Амата (amata) - с итальянского языка "возлюбленная"
Размещение: только мне об этом сообщите.
Читать
Тело уже начинало неметь от боли. В глазах то мутнело, то вновь прояснялось. Попытка встать не увенчалась успехом, лишь когти прочертили несколько новых борозд в рыхлом камне мостовой. Красный и чёрный цвета разливались перед глазами, причудливо сливаясь, но не смешиваясь. Моя кровь. Их кровь. Из моего положения, к несчастью, открывался прекрасный вид на застывшую в предсмертном оскале жуткую морду одного из нежданных противников. Я, конечно, тоже не красавица, но с этими чудовищами не сравнить. Совсем деградировали...Говорят у кошек по девять жизней. Даже у таких, как я. Но мой лимит исчерпан ещё пять смертей назад. И даже на могильной плите написать будет нечего. У меня нет имени. Никогда не намурлыкивала его ласково мать, не рычал, отчитывая, строгий отец, не стонал в порыве страсти любовник. У меня нет имени, некому было его дать, а самой придумывать не посчитала нужным. Одиночкам это ни к чему.
В холку вцепились грубые руки, без когтей, слабые, человеческие. И тут же отдернулись, ощутив, как я вздрогнула. Да, как видишь, спине сегодня тоже досталось. Новое прикосновение оказалось не в пример аккуратнее. По мышцам прокатилась волна холода, притупляя боль, вымывая из ран яд. Так знакомо. И до дрожи жутко. Жутко в очередной раз смотреть на затягивающиеся волокнами рваные раны, нутром ощущать, как с треском встают на место сломанные кости, а шкура вновь нашпиговывается шерстинками. Чёрная к белой. Одна за одной. Последним штрихом становится моя ещё теплая кровь, разбрызганная по мостовой, что под суровым взглядом человека оборачивается роем искр, ведомых одной целью — вернуться к хозяйке. И с каждой сияющей искрой тело вновь наполняется жизнью.
Странные у него способности. У моего человека. Не перестаю удивляться. Слишком добрая сила для этого проклятого мира. Он ругается, называет ненормальной, бракованной, драгоценной, кошечкой, лапочкой и ковриком для блох. Вот чудак: когда волнуется, совсем не дружит с логикой. Однако на богатый словарный запас это не влияет. Для меня у него найдется тысяча прозвищ, но ни одно он не пожелал сделать моим именем...
Едва ледяное оцепенение спадает, я вскакиваю. Потягиваюсь, с наслаждением ощущая каждую ноющую от боли мышцу. Тело уже здорово, но ещё отказывается это понимать. Помнит очередную свою смерть. Оглядываюсь. Он устал. Такой слабый. В одиночку и недели не протянул бы. Приглашающий жест, и он привычно вскарабкивается мне на спину, вцепляясь в гриву со всей своей человеческой силой.
Шаг, другой, третий, прыжок, и бег. Скачками. Быстрее. Ещё быстрее. Прочь. Подальше от этого мёртвого города. Подальше от окровавленной мостовой. И падальщиков, что непременно явятся на запах смерти. В нашем мире падальщики бывают порой пострашнее охотников.
Человек держится уверенно. Привык уже. Сколько зим мы уже вместе? А сегодня утром он придумал мне новое прозвище. Амата. Знать бы ещё, что означает это слово. Наверняка что-то столь же старое и забытое, как сам мир. Мёртвое слово мёртвого языка. Не люблю, когда он говорит загадками. Но ничего, я в любом случае узнаю все ответы — при виде обиженной кошачьей мордочки никто не устоит. Проверено.
Смешно, как же смешно.
И тоскливо.
Для меня у него найдется тысяча прозвищ и ни одного имени.
Умный человек. Он знает.
У меня нет имени, и поэтому смерть не может отыскать меня. А он так устал терять.