Гора Тунлу рождает чудовищ

[Снежная Ная]

Название: Гора Тунлу рождает чудовищ
Автор: Снежная Ная.
Фандом: Благословение Небожителей (Heaven Official’s Blessing )
Персонажи: Хуа Чэн, упоминаются и другие персонажи
Жанр: ангст (если можно так назвать), пропущенная сцена, намеки на слэш
Предупреждения: спойлеры!
Размер: мини
Рейтинг: G
Статус: закончен.
Размещение: Только с моего разрешения.
Саммари: ...
Примечания автора:
1. Есть спойлеры, но при этом без знания канона не всё может быть понятно.
2. В фике охватывается период времени от первого восхождения Хуа Чэна на гору Тунлу до третьего вознесения Се Ляня.
3. А еще автор оттянулся в своё удовольствие и дал волю фантазии и образному мышлению.

Гора Тунлу рождает чудовищ. Чудовищ ужасных, отвратительных. Чудовищ всемогущих. Он знал это лучше, чем кто бы то ни было на свете. Собственными глазами видел, как одно из таких порождений утопило в крови и огне целое королевство, низвергло достойнейшего из богов.
Ныне же он жаждал стать одним из таких чудовищ. И в выборе своём не сомневался. Нет ничего страшнее, чем собственными глазами видеть, как дорогого тебе человека втаптывают в грязь, насмехаются, унижают и не иметь сил как-то помочь. Бледная тень не сумеет защитить, простой клинок не сможет сразить врага, обычный демон неровня богам. Если для того, чтобы никогда больше не сходить с ума от бессилия и безысходности, придется стать чудовищем... что ж, он им станет.
Зверь наточит свои когти, отрастит клыки, зверь заплатит любую цену за право быть зверем. За силу поступать по-человечески.
Людям не место на горе демонов. Тогда как они могли здесь оказаться? Злая усмешка искривляет губы — небеса снова доказали свою никчемность. Где же они? Божества в золочёных доспехах, в ореоле света, могучие, прекрасные, величественные. Где? Почему на защиту слабых вынужден вставать призрак? А круг оскаленных пастей всё теснее, блеск горящих жаждой крови глаз всё ближе, а запах смерти всё невыносимее.
Одна жертва может спасти всех. Выбор велик. И всё же его нет. Для низвергнутого божества выбор был ясен, как день, для безымянного призрака он очевиден, как приход ночи.
И выцарапывая из глазницы свой собственный глаз под испуганные всхлипы людей за спиной, призрак не сомневается ни мгновения. Проклятье всей его жизни да станет источником силы в посмертии.
Рубиновый глаз на гарде сабли щурится яростно и решительно, понимающе. Гнилая кровь причудливо расписывает скалы, противник задыхается от ужаса и осознания. Призрака с серебряным клинком не победить, он и его оружие - одно неделимое целое.
Божественное присутствие заполнило пространство задолго до того, как небожители изволили показаться на глаза. Слетелись, стервятники. В самый последний момент явились, как всегда, чтобы погреться в лучах чужой славы, забрать себе чужие заслуги.
Призрак с серебряным клинком слышал отчаянный звон божественных колоколов, радостно возвещающих о рождении нового бога, но и не подумал отозваться. Падальщики, лицемеры, лизоблюды. Ему с ними не по пути. Он исчезает до того, как его замечают. Уж вернуть горстку людей в человеческий мир эти святоши сумеют?
Колокола ещё долго оглушают своим гулом обитателей Небесной столицы, но божество так и не приходит на зов.
Гора Тунлу ворчит и вздыхает, гора Тунлу ожидает своё чудовище, но и её он не спешит почтить своим присутствием. Рыскает диким зверем по округе, наблюдает, постигает, охотится, истребляет, набирается сил, обустраивает свое логово, учится быть полезным, желая стать незаменимым. Лучшим из лучших.
Для Него.
Даже в таком страшном месте растут цветы. И порхают легкокрылые бабочки. Яркие и такие хрупкие, что осыпаются прахом от одного только демонического дыхания. Его собственные бабочки столь слабыми не будут никогда. Полупрозрачные крылья, что способны рассечь плоть до костей, сияют мягким серебром, изрезая четкими тенями каменные цветы в каменных руках тысяч статуй. Бабочки прядут шёлк, вуали, паутины. Прекрасные маленькие чудовища, волею его, рождают себе подобных.
Гора Тунлу ликует — долгожданная добыча всё же приходит. Жерло вулкана проглатывает его жадно, на долгие месяцы заточив средь мрака, огня и камня. Камня? Как удачно. Будет чем заняться на досуге, чтобы не сойти с ума от одиночества.
Вечность спустя первое, что он видит — солнце и снег. Солнце: всё такое же до боли яркое и тёплое, бесконечно далёкое, недосягаемое. Снег же: холодный, злой и колкий, совсем рядом, только руку протяни.
Ничего не изменилось.
Он же стал другим.
Он чудовище?
Непревзойдённый демон, как подобных ему прозвали на небесах?
Нет, он Хуа — цветок на алтаре забытого бога. Красный, порочный, ядовитый цветок, напитанный кровавыми дождями.
Он отлично помнит место, где умер, однако сейчас, оглядываясь вокруг, не узнает ни-че-го. Впрочем, в этом не было нужды — свои кости на дне общей могилы он способен учуять и так.
Прах к праху, сгорая в огне, сплавляясь в кольцо — душа демона, что однажды станет подношением на алтарь бога. Прядь волос — нетленный божественный дар — да обернётся алой нитью, чтобы занять своё законное место на руке вечным напоминанием.
Другим. Не себе.
У демонов бесподобная память — благословение и проклятие — они никогда ничего не забывают: ни своих слов, ни поступков, ни обещаний.
Я буду жить ради тебя.
Буду почитать только тебя.
Буду сражаться лишь за тебя.
В твою честь я возведу самые величественные храмы.
Для тебя изваяю самые прекрасные статуи.
Я отомщу за тебя.
Я защищу тебя.
Я никогда тебя не забуду.
Когда-то давно тусклый голубой огонёк бился о стенки тесного фонарика и слушал, впитывал в себя каждое слово, что произносил единственный важный для него голос. Его божество хотело создать город для призраков? Да будет так, но сперва...
Спроси у любого из обитателей Призрачного города, когда был возведён храм в самом сердце хитросплетений улиц, любой ответит: «Он был всегда». Он был всегда, потому что первым, что возвёл Хуа, был именно этот храм, без названия, без статуи бога, без жрецов, не привечающий посетителей, чьи двери всегда закрыты. Храм ждёт.
Ждёт своего бога и Хуа Чэн. Сменяет маски, кидает кости, строит золотые замки, заметает лисьим хвостом следы своих преступлений.
И помнит.
Всё помнит.
Демон примеряет одежды краснее клёна.
Небесные псы грызутся, ожесточённо делят территорию, вцепляются друг другу в глотки, выцарапывая себе место возле хозяйских ног, слишком занятые, чтобы заметить крохотных призрачных бабочек то тут, то там.
Небесных собак развелось слишком много. Время платить по счетам.
Тридцать пять презренных лиц, что шрамами запеклись в памяти.
Сыграем? Сразимся? Победитель получает всё.
Я не опущусь до обмана.
А вы?
Храмы клятвопреступников полыхали до самого утра.
Что и следовало ожидать. Жаль только, что двоим удалось ускользнуть.
С тех пор его имя узнали, о нём заговорили, его возжелали стереть с лица земли, но...
То, что ты отверг небеса, не означает, что небеса отвергли тебя. Божественная искра осталась упрямо тлеть в самом сердце чёрной души, принося неожиданные плоды. Рождённый под несчастливой звездой, предвестник тысячи бед вдруг обрёл воистину божественную удачу. Встречая развилку, на любой из дорог не встречал он непреодолимых преград; бросая кости, никогда не проигрывал; вступая в бой, неизменно одерживал победу.
Ему понравился первый храм, что люди возвели в честь демона. В его честь.
Однажды в ночи загорелось зелёное пламя, и золотое пиршество утонуло в крови. Однажды демон в красном узнал под маской одного человека и не сумел узнать другого.
Очертания горы размываются в пелене алого дождя. Зверь ищет свою добычу, но зелёное пламя ускользает из его цепких когтей.
Впрочем, сейчас это не важно.
Демон в красном помнит — в день, когда его жизнь обрела смысл, шёл дождь, холодные капли мерно шелестели по видавшему виды алому зонтику, ручейками стекали вниз, собираясь в лужицы. В тот день его впервые укрыли от непогоды.
Демон в красном помнит — в день, когда он видел свой смысл жизни в последний раз, тоже шёл дождь, холодные капли дробно били по старой бамбуковой шляпе, ручьями скатывались вниз, собираясь в грязные лужи у ног. В тот день спасти кого-то от непогоды сумел он сам.
Ныне дожди Хуа Чэна ярко-красные и пахнут кровью, цветок же у обочины белый словно снег. Красное на белом — ужасное сочетание, невыносимое... совсем как тогда... давно... И он замирает, не в силах оторвать от цветов взгляда. Бесконечно долго он укрывает нежные лепестки от непогоды под алым зонтом.
Он Собиратель Цветов под Кровавым Дождём.
Когда гора Тунлу порождает очередное чудовище, Хуа Чэн приходит на него посмотреть. Готовый сражаться, но драки не получается. Делить им оказывается нечего. Ненасытная бездна злобно скалится в небеса. Вечно голодная, она неохотно принимает подачки с чужих рук, не доверяет, огрызается, набирается сил до тех пор, пока...
Пока первая лодка не идет ко дну средь чёрных вод.
Небесные псы грызутся снова, отталкивая от хозяйских ног того, кто слабее, подставляя под ласковые руки повелителя свои оскаленные морды и вздыбленные холки, напрашиваются на ласку и поощрение, слишком занятые, чтобы заметить фальшивку в своих рядах. Ненасытная бездна за их спинами улыбается холодно, с ноткой злорадства, тайком. Наблюдает, замечает, выжидает. Играет свою безупречную роль.
Когда грызутся твари, всегда достается тем, кто оказывается слишком чист и светел для чужих мерзких игр. Небесные собаки низвергают на землю очередного бога. А у демона в красном появляется слуга, что никогда не снимает маски.
И вдруг всё заканчивается.
Рушится, разбивается, разлетается в пыль, сливается воедино и обретает, наконец, смысл.
Вместе с колоколом, сотрясшим небеса и расколовшим мир на «до» и «после».
Вместе с бездной, принесшей неожиданную долгожданную весть.
Вместе с бабочкой, коснувшейся невесомым крылом дорогого образа.
Вместе с тонкой рукой, что нерешительно легла в ладонь незнакомца.
Он…
Дождался.

@темы: МОИ ФАНФИКИ, Благословение небожителей, Heaven Official’s Blessing, "Гора Тунлу рождает чудовищ"